Средь мародёров, трусов и стыда,
среди осин, уже пропахших местью, —
я буду жить (и проживу) всегда —
образчиком позора и бесчестья,
защитником свободы и добра.
Но — в мельтешенье лиц, имён и зим,
но — в сём дрожанье — из листвы и света:
что будем делать —
с одиночеством моим?
что — с одиночеством своим — я — буду делать?
Всё обостряется — в период катастроф,
и вот теперь — средь клеветы и трусов:
будь, будь готов — да я всегда готов —
к твоим, о Господи, ударам и укусам.
Но — в трепыханье света и ещё
каких–то листьев —
быстрых, жёлтых, белых —
мне холодно (как никогда ещё),
и с этим — ничего — нельзя поделать.
среди осин, уже пропахших местью, —
я буду жить (и проживу) всегда —
образчиком позора и бесчестья,
защитником свободы и добра.
Но — в мельтешенье лиц, имён и зим,
но — в сём дрожанье — из листвы и света:
что будем делать —
с одиночеством моим?
что — с одиночеством своим — я — буду делать?
Всё обостряется — в период катастроф,
и вот теперь — средь клеветы и трусов:
будь, будь готов — да я всегда готов —
к твоим, о Господи, ударам и укусам.
Но — в трепыханье света и ещё
каких–то листьев —
быстрых, жёлтых, белых —
мне холодно (как никогда ещё),
и с этим — ничего — нельзя поделать.
Хотя бы не в тему любви.=)