Вот знал, что какой-нить умник так скажет.
При чем тут я? Я не знаю как бы вел себя в критической ситуации - скорее всего хреново )
Но люди РАЗНЫЕ и там их было МНОГО.
Люди по разному реагируют на угрозу.
Чепуха всё это. Ну, в самом деле, рассуди: чем ещё можно представить себя на этом острове? Да вот разве что только в роли благородного рыцаря и можно, да ещё и непременно с Дульсинеей, потому как без неё будет скучно, да, впрочем, и отнюдь не интересно. Не можешь же ты себя представить трясущимся от страха трусом, прячущимся за камнем, правильно? Я, например, тоже не согласен на такую роль, потому как это моё самолюбие задевает. А так представь - скромненький паренёк, хорош собой, умён, однако неловок, застенчив и, чисто для сюжета, несколько странноват, и влюблен он, значит, в некую девушку; влюблен безрассудно, знаешь же, да? Вот только никак он не может сказать об этом своей возлюбленной, - боится, по-видимому, отказ услышать, или ещё чего, а может, из скромности своей чрезмерной, - кто его разберёт? Ну, живёт и живёт, мучается, носит в себе этот терзающий сердце груз, и даже в этот несчастный лагерь поехал, чтоб лишь видеть её каждый день. А тут нате – какой-то психопат приплывает и начинает всех убивать: повсюду шум, крик, паника, все бегут чёрт знает куда; вдруг на тебя набегает твоя ненаглядная, в глазах её животный страх, и ты хватаешь её за руку и бежишь с нею куда-то, прячешь её. Но ведь не может на этом всё закончиться, - как же ты сможешь жить с нею, зная, что, пока ты сидел в укрытии, на острове убивали людей? А ведь самое главное, что и она эта знает, - то есть трус, что ли, получается? Да ведь вы, пожалуй, после этого только что друзьями сможете быть, это уж точно. Ну, в итоге, разумеется после её долгих уговоров никуда не идти, ты решаешься на этот отчаянный поступок – идёшь пытаться остановить психопата. Как ты это будешь делать – дело техники и вкуса, можно даже за кадром оставить, ибо нас-то совсем другое интересует. Значит, убил ты его, лежишь весь в крови, на ладан дышишь, и вот картина – Дульсинея бежит, вся в слезах, падает к тебе, плачет, целует, плачет, целует – словом, сопли неимоверные. А дальше уже дело, так сказать, личных предпочтений: хочешь – на руках у неё умри, хочешь – выживи; или так: выжил ты, она за тобой в больнице ухаживала, газетки тебе носила, в которых тебя национальный героем называли, и потом даже, после выписки, вы на приёме у короля были - словом, романтика неописуемая; и вдруг, за несколько недель до свадьбы, ты нечаянно узнаешь, что она тебе изменила… о брат! какой уж тут Шекспир! Но это уже, пожалуй, перебор.