Раззказ не окончен, сами понимаете, что раз я сомневаюсь, значит буду что-то еще менять. Надеюсь, что ваши слова помогут найти мне верный путь.
Утро. Февральское утро выдалось удивительно теплым даже для этих краев, не знающих морозов и снега. Все три улицы города были полны жизнью. Зеленели деревья, щебетали птицы, перекрикивались идущие на лекции студенты. Из кафетериев доносились ароматы кофе, и свежей сдобы. Вдоль холодного Северного моря прогуливались старики, дети, собаки. В уютных дворах, сидя прямо на сочной зеленой траве, читали, разговаривали, загорали и ели ленчи будущие светила науки. Она купила пару бутылок местного эля и упаковку пончиков. Он ждал на улице – сторожил тяжелый чемодан.
Автовокзал. На автовокзале людно и суматошно. Междугородние автобусы ожидали отправления. Водители с беспокойством поглядывали на часы и на прощающихся пассажиров. Она крепко обнимала его в последний раз. Он говорил какие-то глупости, озирался, не пускал ее в автобус. Уверял, что она обязательно будет счастлива, что они когда-нибудь встретятся и поймут всю нелепость сегодняшних страданий. Он сказал, что сейчас он любит ее, но завтра постарается забыть.
Автобус объехал кругом автовокзал. Он вышел с другой стороны и послал ей воздушный поцелуй. Спасибо упавшему чемодану и стеклу автобусных окон – не было видно ее слез, не было слышно сдавленного смеха.
Перрон. Не видно ни единого жилого дома, ни единого магазина, ничего, что оправдывало бы наличие станции именно в этом месте. Над полем перед станцией то и дело взлетают истребители, на горизонте виднеется военный вертолет. Жутковатое место, да и название у него неприятное – Люкарс, похоже на что-то кислое и слизкое. По перрону прогуливаются люди, некоторые курят, некоторые вглядываются в дымку на горизонте – а не едет ли поезд -, некоторые любуются прекрасным видом. Они сидела на скамье в дальнем конце перрона. Курила и рассматривала купленные накануне сувениры – музыкальную шкатулку, прищепки с божьими коровками, флаг Шотландии, фарфоровую статуэтку, магниты на холодильник. Плакать было не для кого. Не кому было устроить истерику. Все слова были сказаны, все точки над i расставлены. Было чуть-чуть больно, но облегчение от решенной проблемы несколько заглушало эту боль. Все пройдет – ущемленное самолюбие лечится просто.
Они познакомились прошлой осенью. Он перебирал красные кленовые листья. Сорвал с дерева орешек и подарил ей. Эдакий символ заполненной оболочки. Теперь его нет. За три дня до отъезда она попросила съесть его этот чертов ничего не значащий орешек. Осталась пустая скорлупа. Лишенные чувств бывшие прекрасными отношения.
Билет на поезд в один конец стоил 10 евро. Билет на автобус, везущий назад, был много дешевле. Дома никто не ждал, а город, который она покидала навсегда, задохнется без нее. Душа тянулась обратно, но разум подсказывал, что жизнь на трех воображаемых улицах очень скоро перестанет удовлетворять ее потребностям. Аргументов за было несоизмеримо больше, чем против, однако они были чрезмерно сиюминутными.
Поезд. Поезд пришел ровно в назначенный час. Как жаль.
Сегодня пришло осознание того, что Тебя больше нет. Прошлась под неуверенными, косыми лучами октябрьского солнца, возле того дома, где мы с тобой впервые были вместе, где был Дед мороз и пальмы на стенах, где я могла разговаривать с тобой всю ночь, и никто не смел мешать; где мы строили башенки из посуды, венчая их черным большим фаллоимитатором, где был холодильник, тот самый из которого непременно должен был появиться чертов Дед мороз. И... мне стало пусто. Теперь всего этого нет, теперь тебя в моей жизни нет, а мне ни больно, ни плохо, ни страшно...- мне просто пусто. А ведь я уже свыклась с этим ощущением вечной к тебе привязанности.
Сообщение изменено: Алиса (07 апреля 2009 - 20:23 )
